Общеизвестно, что процесс мышления происходит с помощью языка. Например, можно думать на русском, а можно на английском, немецком и т.д.
При отсутствии языка никакого мышления быть не может, останутся только первосигнальные рефлексы. Бедный язык влечет за собой такое же мышление. Невозможно говорить об алгебре без знания специальных терминов, и уж тем более, решать сложные задачи.
Сейчас на/в Украине происходит усиленное продвижение новоязной мовы, хотя в быту украинцы общаются или на русском, или на суржике. Такая языковая агрессия уже даёт негативные результаты.
По наблюдениям тамошние жители, когда говорят по-русски (именно по-русски, а не на суржике), то вставляют некоторые слова из мовы. Например: "А потом я получил... посвидчення". Именно с паузой, обозначенной точками. В этот момент он вспоминает русское слово, но вспомнить не может, так как в это место уже вбито другое. Вот это новое слово он и вставляет в свою русскую речь.
Заметьте. Это может быть молодой человек или старый. Это может быть человек с высшим образованием. Но он уже не владеет русским языком в полной мере. Мыслить он продолжает на русском, всё меньше им владея.
Что тогда происходит с мышлением? Просто обваливаются некоторые массивы области знаний или деятельности, о которых думать более невозможно, так как человек не знает нужных слов. Это как не может папуас не способен размышлять об ядерной энергетике.
В оставшихся, в базовых областях мышление еще возможно, но оно приобретает упрощенный характер.
Дело в том, что украинский язык является для украинцев иностранным. В отдельных районах говорят на суржике, но это всего лишь сельский диалект русского, но не самостоятельный язык. А украинский в его современном виде украинцу нужно учить, а потом на нём говорить. И вот только после этого на нём можно будет думать. Только посмотрите, как его усиленно избавляют от привычных слов, меняя на новый, так называемый новояз.
Особенность проникновения новояза в сознание украинцев происходит следующим образом. Они стараются использовать все эти искусственные слова в инфинитиве. Могу на своем примере пояснить. В школе учил немецкий, но никогда им пользовался. Вследствие чего познания в нем весьма посредственные. Слов-то помню много. Но вот падежи, времена, склонения - это всё практически выветрилось. Das Pferd, dem Pferden... - темный лес. Поэтому при необходимости я буду говорить по-немецки без всех этих падежей, в стиле "моя ходить школа вчера".
Вот украинцы так и говорят на новом украинском. Им просто сложно поставить непривычное слово в нужный падеж, тем более, что в новом украинском и с падежами интересности, поскольку вся грамматическая система взята из русского.
Например, слово "винишувач" само по себе крайне нелепое и непроизносимое, а вот сказать "винушувачами" - это втройне насилие над мозгом. Поэтому они стараются в инфинитивах. Как любой человек, слабо владеющий иностранным языком.
Откуда украинец сегодня узнает украинские слова? Он ведь их еще вчера не знал. "Колы, булы и завжды" - такие знал. А "перехоплювач" не знал. Только из коммуникаций. Из того, что он слышит и читает. Если ему это слово повторить раз пятьсот, он запомнит его, привыкнет к нему и сможет начать употреблять.
Чаще всего новые слова доносят из телевизора или радио. Но тот, кто их несет, сам украинским не владеет, не думает на нем. Этот человек выучил мову в каком-то минимальном объеме и начинает вещать. При любом выходе за 300 слов, необходимых для бытового общения, ему нужно подсмотреть в словарь: "Гы... перехоплювач!" А лезть в словарь, только для того, чтобы потом ломать себе язык - нет желания. Поэтому проще не использовать сложных слов. Не ошибешься. Да и большинство аудитории может их тоже не знать.
То есть, введение в активный словарь всех этих вымышленных "украинских" слов крайне затруднено и практически не происходит.
Казалось бы, какая в том беда, ведь можно продолжать о серьезных делах говорить на русском? Те же "болт, гайка, шпилька, трансформатор" остались русскими, их пока еще не подвергли вивисекции. Но, нет. Официальное общение перешло на пиджин с примитивным набором слов.
В таком наборе не используются слова, которым придуманы украинские аналоги. Внедренные в язык аналоги использовать сложно, противно и лень. Это всё влечет за собой упрощение языка общения, что упрощает мышление всех участвующих в коммуникациях. Это касается и мышления на русском языке. Чем меньше сложных слов человек слышит, тем меньше шансов, что они окажутся в его активном словаре. А значит об отсутствующих понятиях никто думать не станет.
Как в таких условиях можно отремонтировать истребитель? Понятно, что это возможно только с использованием русского. Потому что детали и узлы военного самолета не переводились на украинский. Если переводились, то малая часть.
Но и на русском ремонтировать истребитель уже тоже будет сложно. Ровному мышлению будут мешать вставленные в головы занозы нового украинского.
Например, техник снимает топливный насос, а мимо проезжает паливозаправник с надписью "вогненебезпечно". Вот мозг и виснет, поскольку ему предлагается двойное отрицание из-за отсутствия слова "опасно". В украинском такого много. Потом начинаешь думать, как писать в отчете, "паливный насос" или "паливный насис"?
Если сейчас не трогать Украину лет двадцать-тридцать, то жители непременно перейдут на свою новую мову. Но в ней будет 300 - 400 слов и соответствующее мышление. Какое там развитие авиации, если даже при эксплуатации самолётов могут возникнуть проблемы.
К слову сказать, китайцы, закупив истребители Су-35 в России, попросили не переводить надписи в иероглифы, а оставить на русском языке, то есть в оригинале. Они объяснили, что даже при грамотном переводе может измениться смысл или поменяться восприятие информации, потому лучше оставить всё как есть.
У арабов то же самое. Все надписи на приборной панели только на русском.
Возвращаясь к новому украинскому языку. Как утверждают специалисты современный украинский язык разработан на основе малорусского, который развивался параллельно с великорусским, но не получил такого развития и областей применения, оставаясь языком сельского обихода (в основном устным - "мовой").
В 19 веке он проник в литературные салоны, как увлечение народников, а потом был использован в политических целях для выделения из славянского населения Русской равнины особого "украинского" народа.
Существенное развитие именно в качестве литературного, научного и технического языка, мова получила в советский период, когда ей занялся специально созданный институт, действующий и ныне.
Тогда в мову были введены недостающие термины, формализованы правила. Работа эта проводилась таким образом, чтобы подчеркнуть отличия от русского, неповторимость украинского как языка отдельного народа. Для этого вместо схожих с русскими изобретались и заимствовались слова из других языков. Предпочтения отдавались региональным западноукраинским "говиркам", в которых было много полонизмов и иностранных терминов, транзитных через польский язык.
Таким образом малоросский язык, понятный русским и используемый на большей части территории Украины, был постепенно заменен на тот неудобоваримый новояз, которым щеголяют ныне политические украинцы и который усиленно навязывается массам.
В быту горожане привычно общаются по-русски, а село - на суржике. К 200-300 обиходным словам при необходимости добавляются русские или новояз. О грамотности говорить не приходится: знающих прилично литературный русский или украинский новояз мало.
Есть ли перспектива у нового украинского языка? Специалисты в разных областях социальных дисциплин считают, что как только закончится принуждение к его использованию, он быстро исчезнет. Население возвратится к мове (региональным диалектам) на селе и к стандартному русскому в городах.
Информация частично получена отсюда.
0 comments